Невинная жертва - Страница 9

Щеки Мадлен вспыхнули ярким румянцем. В который уже раз она упрекнула себя за то, что слишком много сказала ему о себе. Она не отличается излишней болтливостью. Наверное, нервная встряска заставила ее так разговориться.

— Простите, — через секунду добавил он. — Я не слишком тактично высказался.

Она сердито вздохнула.

— От этого ваши слова не перестали быть правдой.

— Мне очень жаль. Я сам не верю в то, что сказал. Просто вы уязвили мое самолюбие, потому что я-то счастлив тем, как все сложилось.

Она промолчала, все еще не в силах успокоиться, а он продолжил:

— Если вы здесь родились и выросли, у вас должно быть много друзей?

— После школы я на три года уезжала учиться в коллеж, потом два года жила в Париже и потеряла связь с большинством из них.

— Почему тогда вы так расстраиваетесь, что вам придется здесь задержаться? Я понимаю, что в Шато дю Буа сейчас не очень комфортно, но, надеюсь, у вас хватит чувства юмора и воображения, чтобы воспринимать вынужденную изоляцию как забавное приключение…

Именно так оно и было бы, окажись на твоем месте какой-нибудь другой мужчина, подумала она. Но она не могла признаться ему в своих мыслях.

Луи смотрел на нее с мягкой, слегка ироничной симпатией.

— Я, пожалуй, догадываюсь, что по-настоящему нервирует вас, особенно когда гаснет свет… — словно в подтверждение его слов лампочки замигали, на мгновение погасли и, к ее радости, снова загорелись, — и вы остаетесь в темноте наедине с незнакомым мужчиной, который может оказаться Бог знает кем.

Она поняла, что он поддразнивает ее, и улыбнулась.

— Ну, я о вас знаю не так уж мало. Вы сын уважаемого всеми месье Мориса и новый хозяин Шато дю Буа.

— В таком случае вы можете быть спокойны и не опасаться меня…

— Я этого не говорила, — вырвалось у нее.

Зеленые глаза сверкнули улыбкой, он хитро посмотрел на веточку омелы, которую подвесил над камином.

— Ах, вот что вы имеете в виду! Да, думаю, эта веточка чудом не воспламенилась.

Ясно, что он намекал на ее реакцию на его поцелуй.

Мадлен вспыхнула и сердито ответила:

— Едва ли стоит, чтобы что-либо воспламенялось!

— Вы опасаетесь, что я могу использовать ее еще раз? — спросил он, глядя на веточку, и глубоко вздохнул. — А, право, жаль, ведь сейчас праздник. Впрочем, только если вам это будет приятно и позволит чувствовать себя в безопасности… Ну а теперь, что бы вы хотели съесть еще? Фрукты? Сыр? Рождественский пирог?

— Спасибо, больше ничего, — натянуто ответила она.

— Тогда я приготовлю кофе.

Пока он заливал воду в кофеварку и ставил на поднос сахар, сливки и чашечки из тончайшего китайского фарфора, она обдумывала сказанное им.

Странно, но, после того как вслух были обозначены ее страхи, атмосфера разрядилась и стала более легкой и дружественной. Проблема состоит исключительно в ее реакции на него, в том, что в его присутствии она испытывает непонятное напряжение… Тогда как он, наоборот, явно радуется ее обществу.

— Не будете ли вы так добры?..

Она посмотрела в его сторону, и, предваряя его просьбу, подвинула к нему сервировочный столик.

Он поставил на него поднос и спросил:

— Какой кофе вы предпочитаете?

— Немного сливок и без сахара, пожалуйста.

Она обратила внимание, что себе он налил один кофе, без сливок и сахара.

Они пили кофе и, не говоря ни слова, наблюдали за огнем в камине. Им молчалось удивительно легко, как будто они сто лет знают друг друга. Перспектива провести с ним остаток вечера уже не пугала ее.

Когда чашки опустели, Луи весело спросил:

— Чем мы займемся, прежде чем отправимся спать?

— Давайте я помою посуду.

Он покачал головой.

— Успеется. Я имел в виду какие-нибудь развлечения. Здесь, конечно, есть телевизор, но в гостиной такой ледник, что вряд ли вам захочется его смотреть.

— Я не очень люблю смотреть телевизор, — сказала Мадлен. — Я бы предпочла что-нибудь почитать.

— Я с вами солидарен. Слава Богу, книг у нас сколько душе угодно. Кроме библиотеки отец собрал большую коллекцию книг первого издания.

— На самом деле? Это так интересно!

— Я не слишком в этом разбираюсь, — сказал Луи. — Если захотите, я вам как-нибудь ее покажу.

Предложение было сделано небрежным тоном, но она ответила с нескрываемым энтузиазмом:

— Спасибо, с большим удовольствием.

— Как вы понимаете, составление каталогов и тому подобное требует много времени, вот почему отец пригласил Мари Мюрье в качестве секретаря.

— Я и понятия не имела, что ваш отец коллекционировал книги, — заметила Мадлен.

Ей показалось, что по лицу Луи пробежала тень сердитого недоверия и тут же исчезла.

— Вы меня удивили. Я всегда считал, что это известно всем, по крайней мере тем, кто его знал.

— Я же говорила, что не была знакома лично с вашим отцом. Я только слышала о нем.

— Неважно. Если вы с ним занимались одной и той же деятельностью, то должны были быть наслышаны о его увлечении коллекционированием книг.

Мадлен удивилась, почему он так настаивает на своем, и покачала головой.

— Не обязательно. Видите ли, если становится известно, что состоятельный коллекционер интересуется какими-то изданиями, цена на них баснословно вырастает. Поэтому обычно серьезные коллекционеры предпочитают действовать через агентов, оставаясь в тени.

Она не была уверена, что убедила его. Лицо Луи ничего не выражало. Зеленые глаза оставались непроницаемыми, скрывая мысли.

Через минуту он пожал плечами и с легкостью произнес: